Двойная звезда [Двойник; Дублер; Звездный двойник; Мастер перевоплощений] - Роберт Хайнлайн

— Но это действительно так.

— Да я верю, верю. А помните тот мюзикл, ну тот, где вы играете бродягу? Сначала вы там пытаетесь подоить корову — куда там! А в конце концов едите из кошачьего блюдечка — но даже кошка отгоняет вас прочь?

Я сказал, что помню.

— Я свою пленку с этим мюзиклом затер до дыр. Эта вещь заставляет меня и смеяться и плакать.

— Так и должно быть, — согласился я. А потом рассказал, что своего героя старался копировать с одного великого артиста прошлого столетия. — Но вообще я предпочитаю драматические роли.

— Такие как эта?

— Эээ… не совсем. Этой ролью я уже сыт по горло. Надолго меня не хватит.

— Да, похоже на то. Ладно, тогда скажите Роджеру Клифтону… Нет, не говорите ему ничего. Лоренцо, я думаю, от того, что кто-нибудь узнает о нашем с вами разговоре, никому пользы не будет. Если вы расскажете о нем Клифтону, даже передадите ему, что я просил вас не волноваться, он все равно будет волноваться. А ведь ему многое предстоит сделать. Так что давайте-ка никому ничего не скажем, а?

— Как пожелает мой Император.

— Бросьте вы это. Просто будем держать это дело в тайне, потому что так лучше. Жаль, что я не могу навестить больного дядюшку Джо. Хотя вряд ли я смог бы ему чем-нибудь помочь — правда, некоторые считают, что прикосновение короля творит чудеса. Так что мы будем держать языки за зубами и делать вид, что я вас не раскусил.

— Да… Виллем.

— А теперь, я думаю, вам лучше идти. Я и так держу вас очень долго.

— Сколько вам будет угодно.

— Наверное придется позвать Патила, чтобы он вас проводил — или вы знаете дорогу? Нет, секундочку, — он стал лихорадочно рыться в ящике стола, шепча себе под нос. — Опять эта девчонка наводила тут порядок. А, нет, вот он. — Он извлек из ящика небольшой блокнот. — Может быть, мы больше не увидимся, так не будете ли вы так добры оставить мне свой автограф, на память?

Глава 9

Роджа и Билла я застал нетерпеливо грызущими ногти в верхней жилой комнате. Не успел я появиться на пороге, как Корисмен бросился ко мне.

— Где вы, черт вас побери, пропадаете?

— У Императора, — холодно ответил я.

— Вы проторчали у него раз в пять или шесть дольше, чем следовало бы.

Я даже не подумал ему отвечать. Со времени того спора по поводу речи, Корисмен и я продолжали сотрудничать, но это было больше насущной необходимостью, чем браком по любви. Мы работали вместе, но на самом деле топор войны не был закопан в землю — я вполне мог ожидать, что он еще вонзится мне между лопаток. Каких-либо специальных шагов к примирению с ним я не делал, да и не видел к этому причин — на мой взгляд родители таких, как он, встретились друг с другом на каком-нибудь маскараде.

Того, что я поссорюсь с кем-либо из остальных членов нашей команды, я даже представить себе не мог, но единственным видом поведения с моей стороны, Корисмен считал поведение слуги. Шляпа в руках и только — «да, сэр», «нет, сэр». Но на это я бы ни за что не пошел, даже ради примирения с ним. Я был профессионалом, который выполнял сложнейшую профессиональную работу. А ведь мастера своего дела не входят с черной лестницы, к ним всегда относятся с уважением.

Поэтому я просто игнорировал его слова и спросил Роджа:

— Где Пенни?

— С ним. Сейчас она там, там же Дэк и док.

— Его уже перенесли сюда?

— Да. — Клифтон поколебался. — Мы положили его в комнате, которая предназначается в принципе для жены обладателя этих апартаментов. Она находится рядом с вашей спальней. Но это единственная комната, где мы можем обеспечить ему полный покой и необходимый уход. Надеюсь, что вы не имеете ничего против?

— Конечно, нет.

— Вас это ничуть не стеснит. Две спальни, как вы наверное заметили, соединяются между собой гардеробной, но дверь в нее мы заперли. Она совершенно звуконепроницаема.

— Отлично. Как он себя чувствует?

Клифтон нахмурился.

— Лучше. В общем немного лучше. Большую часть времени он в полном сознании. — Он поколебался. — Если хотите, можете зайти к нему.

Некоторое время я молчал.

— А что думает доктор Кэнек по поводу его первого возможного появления на людях?

— Трудно сказать. Всему свое время.

— Но все-таки. Дня три-четыре? На мой взгляд этот срок достаточно короткий, чтобы можно было отменить все встречи, и тогда я потихоньку ушел бы в тень. Родж, не знаю как бы это лучше объяснить, но несмотря на то, что я с огромным удовольствием посетил бы его, чтобы выразить свое уважение, я считаю, что такой визит был бы просто вреден до тех пор, пока я не появлюсь в его роли в последний раз. Встреча с ним может повредить моей имперсонации.

Однажды я уже сделал ужасную ошибку, пойдя на похороны своего отца; после этого в течение многих лет, стоило мне вспомнить его, как я ясно представлял себе его лежащим в гробу. И только со временем я начал представлять его таким, каким он был при жизни — мужественным, властным человеком, который всегда направлял меня твердой рукой и учил мастерству. Поэтому я опасался, что что-нибудь в этом роде может произойти и в результате моей встречи с Бонфортом. До сих пор я играл роль здравствующего человека в расцвете сил — такого, каким я видел его на экране. И я боялся, что если я увижу его больным, то воспоминание об этом будет неотступно преследовать меня и мешать делать свое дело.

— Я не настаиваю, — ответил Клифтон. — Вам виднее. Мы, конечно, можем держать вас вдали от публики, но я бы хотел, чтобы вы довели свою роль до конца и были в состоянии выступать за него до тех пор, пока он не поправится.

Я чуть было не ляпнул, что и Император говорил мне то же самое. Но я во-время спохватился — просто потрясение того, что Император раскусил меня, немного выбило меня из колеи. Вспомнив об Императоре, я вспомнил, и еще об одном деле. Я вынул из кармана измененный список кабинета и вручил его Корисмену.

— Это одобренный его величеством вариант для репортеров, Билл. В списке есть одно изменение — Браун заменен де ла Торре.

— Что?

— Хесус де ла Торре вместо Лотара Брауна. Так пожелал Император.

Клифтон, казалось, был удивлен; Корисмен был одновременно и удивлен и рассержен.

— Какая собственно ему разница? У него, черт побери, нет никакого права вносить изменения.

Клифтон медленно проговорил:

— Билл прав, шеф. Как юрист, специальность которого является конституционное право, могу подтвердить вам, что утверждение Императора является актом чисто формальным. Вам не следовало разрешать ему изменять что-либо.

Мне дико захотелось прикрикнуть на них и только спокойствие Бонфорта удержало меня от этого. У меня и так был очень трудный день и, несмотря на замечательное представление, меня постигла неудача. И из-за всего этого мне очень захотелось сказать Роджу и Биллу, что если Император не был бы по-настоящему большим человеком, подлинным королем в лучшем смысле этого слова, мы все сейчас попали бы в ужасный переплет и только потому, что не сумели как следует разучить роль и снабдить меня всей необходимой информацией. Вместо этого я раздраженно произнес: